Владимир Зеленский заявил, что прилетит в Турцию и будет ждать там Владимира Путина — для прямых переговоров 15 мая. Дональд Трамп тоже допустил, что приедет — позже появилась информация, тот президент США прилетит в страну, только если там будет лидер РФ. При этом Зеленский уточнил, что приедет в любой город Турции — на случай, если Путин будет не готов лететь в Анкару. Одним словом, все теперь зависит от президента России. Аналитический проект Re: Russia
 считает, что это невероятно опасная ситуация не только для Украины, но и всей Европы. «Медуза» публикует этот материал целиком.

Трамп запланировал эту встречу еще зимойРеплика Трампа, что он может оказаться в четверг, 15 мая, в Стамбуле, где Владимир Зеленский уже обещал ждать Владимира Путина, еще круче затягивает дипломатическую интригу последних дней — но только на первый взгляд выглядит неожиданной.
На самом деле эффектный план, предполагавший, что во время своего первого зарубежного визита Трамп встретит по дороге Путина и совершит дипломатическое чудо, разрубив гордиев узел российско-украинской войны, существовал по меньшей мере с начала февраля. Сам Трамп еще 12 февраля упомянул о возможности такой встречи в ходе своего первого зарубежного визита в Саудовскую Аравию, сразу после первого телефонного разговора с Путиным.
В конце марта источники издания Axios, рассказывая о предстоящем визите Трампа в Эр-Рияд, упоминали, что визит обсуждался на полях переговоров между российской и американской делегациями 18 февраля в том же городе, а также что он должен состояться уже после соглашения о прекращении огня в Украине.
Можно представить, насколько привлекательным выглядел для Трампа этот сценарий. Не исключено, что именно его эффектность во многом определила стратегию уступок Москве и отказ от давления на Кремль, как это предполагал изначальный план спецпредставителя по украинскому вопросу Кита Келлога. На рубеже марта и апреля, после того как переговоры в Эр-Рияде застопорились, а Россия усилила бомбардировки украинских городов, Трамп пригрозил Кремлю жесткими мерами, но уже через несколько дней отправил в Россию главного партизана уступок Москве Стива Уиткоффа.
По итогам первых переговоров Уиткоффа в России 17 апреля о возможной встрече в Эр-Рияде вскользь упомянул помощник Путина по внешней политике Юрий Ушаков (заметив при этом, что такая встреча — инициатива американской стороны). Впрочем, реакция Вашингтона на второй визит Уиткоффа Кремль разочаровала, а в переговорах, казалось, наступила пауза. 24 апреля в ответ на вопрос, может ли он встретиться с Путиным во время визита на Ближний Восток, Трамп высказался неопределенно: это возможно, но маловероятно, скорее встреча состоится уже после поездки. 5 мая пресс-секретарь Путина заявил, что его шеф не планирует никаких визитов в Саудовскую Аравию. А около 10 мая источники NBC в администрации Трампа сказали, что встреча возможна лишь в случае установления режима прекращения огня на Украине, но на это надежды мало.
В такой перспективе возможная встреча трех президентов в Стамбуле — это не столько новый поворот, сколько модификация изначально планировавшегося эффектного завершения переговорного марафона в Эр-Рияде. 
На самом деле Путин не затягивает переговоры — именно он назначил их конкретную датуИнтересно, что ровно в тот же день, когда источники NBC усомнились в возможности соглашения о прекращении огня и встречи Трампа с Путиным, то есть 10 мая, четыре европейских лидера — Макрон, Стармер, Мерц и Туск — неожиданно прибыли в Киев и выдвинули России ультиматум, требующий немедленного прекращения огня на 30 дней. За два дня до того Трамп опубликовал пост о том, что «США призывают, в идеале, к 30-дневному безоговорочному прекращению огня… Если прекращение огня не будет соблюдаться, США и их партнеры введут дополнительные санкции». Инициатива пяти лидеров, по сути, развивала эту идею, но в более ультимативной форме.
Существуют два принципиально возможных трека любых мирных переговоров. Первый состоит в том, что стороны при посредничестве третьего участника согласовывают условия прекращения военных действий, а достигнув договоренности об основных условиях мира, подписывают соглашение о прекращении огня.
Второй трек предполагает обратный порядок: прекращение огня без предварительных условий становится первым шагом переговорного процесса, а затем уже в условиях «тишины» стороны ведут переговоры и постепенно сближают позиции. Таким образом, два разных трека по-разному определяют, что в переговорном процессе является телегой, а что — лошадью, двигающей его вперед.
С февраля Трамп настаивал на втором пути — прекращении огня как начальном шаге переговорного процесса. Москва, с одной стороны, не отказывалась прямо от этой идеи, сформулированной еще в ходе первой российско-американской встречи в Эр-Рияде, но настаивала на «нюансах», которые должны быть согласованы до того. В результате ей удалось втянуть администрацию Трампа в переговоры об условиях мира, то есть поменять телегу и лошадь местами.
Эти переговоры к концу апреля зашли в тупик. По сути, позиция Москвы состоит в том, что условием прекращения огня является выполнение ее максималистских требований к Украине, сформулированных еще в начале конфликта. На этом фоне киевский ультиматум Зеленского и четырех европейских лидеров выглядел еще одной попыткой принудить Кремль вернуться ко второму переговорному треку. 
Ответный ход президент Путин сделал буквально через несколько часов — в ночь на 11 мая, что является достаточно экстраординарным событием. Путин не склонен к ночным пресс-конференциям. Заставив журналистов полтора часа ждать своего выхода, чтобы создать максимальный ажиотаж вокруг выступления, он фактически отверг требование коалиции о перемирии и предложил начать прямые российско-украинские переговоры в Стамбуле, которые будут продолжением переговоров, прерванных три года назад. 
Европейские лидеры продолжали настаивать, что переговоры имеют смысл только в случае установления режима прекращения огня. Действительно, если Кремль намерен повторить те максималистские условия, которые он выдвигал три года назад, на которых настаивал на переговорах с представителями Трампа в апреле и которые в Киеве считают фактически условиями капитуляции, то какой смысл в новом раунде? Помощник Путина Ушаков подтвердил, что Москва будет стоять на своих изначальных позициях 2022 года.
Первая реакция
Зеленского на инициативу Путина также скорее исходила из того, что прекращение огня должно предшествовать началу переговоров. Однако Дональд Трамп неожиданно подхватил брошенный Путиным мяч в довольно двусмысленном посте
.
Таким образом, он одновременно и подрывает предъявленный Путину ультиматум (прекращение огня как условие начала переговоров), требуя от Зеленского пойти на прямые переговоры без всяких условий, и выражает скепсис в отношении способности России и Украины продвинуться на этих переговорах вперед. Вскоре после этого Зеленский написал, что будет ждать Путина в Стамбуле в четверг. А через несколько часов Трамп сообщил, что также может оказаться в Стамбуле. 
На первый взгляд заявление Путина выглядело попыткой асимметричного хода — одновременно и отказом от ультиматума о прекращении огня, и предложением о продолжении мирных усилий, но на условиях России. Многие наблюдатели расценили его как попытку Кремля тянуть время, не соглашаясь на перемирие, но и не отказываясь от переговоров. И наоборот, заявление Зеленского, что он лично отправится в Стамбул, выглядело в этом ракурсе как сознательное обострение. А заявление Трампа, что он также может приехать в Стамбул, на первый взгляд ставит Путина в почти безвыходное положение.
Однако такая интерпретация событий почти наверняка ошибочна. Дело в том, что именно Владимир Путин в своем ночном выступлении первым предложил конкретную дату возобновления переговоров — четверг, 15 мая. В логике «затягивания» конкретный день не должен был прозвучать. Тем более — тот самый единственный день, когда Дональд Трамп будет завершать свой визит в Саудовскую Аравию, но еще не покинет Евразию.
Иными словами, это именно Владимир Путин, прекрасно осведомленный о мечте Трампа, намекнул на возможность встречи в Стамбуле, в ходе которой у Трампа будет возможность реализовать свой амбициозный план по разрешению украинского кризиса прямо во время первого зарубежного турне. И Трамп этот мяч подхватил.
Если Путин приедет в Турцию, Украина и Европа окажутся в крайне слабой позицииПриезд Трампа в Стамбул на встречу с Путиным и Зеленским, разумеется, имеет смысл только в том случае, если под его патронажем там будет подписано некоторое соглашение, похожее хотя бы на временное замирение, которое можно будет объявить дипломатической победой американского президента. Но что будет в этом соглашении? Мы этого не знаем. Неизвестно, знают ли это Зеленский и европейские партнеры Украины. Вполне возможно, что в данный момент это еще окончательно не согласовано и торг продолжается прямо в эти часы (на это указывают и появившиеся сегодня публичные комментарии Стива Уиткоффа, последовательного сторонника максимальных уступок Москве). 
Однако мы знаем, кто уже согласился приехать в Стамбул и кого там почти точно не будет. Вынужден был последовать указанию Трампа Владимир Зеленский, которого Вашингтон шантажирует прекращением военной помощи Украине. И почти точно в Стамбуле не будет европейцев — глав Великобритании, Франции и Германии, которые поддерживали Зеленского во всех предыдущих эпизодах давления на него со стороны американской администрации.
В то же время Путин пока никак не отреагировал ни на готовность Зеленского приехать в Стамбул, ни на намеки Трампа, что он может оказаться там же. Молчание Путина лучше всего демонстрирует, кто находится в сильной позиции: именно от него на данный момент зависит, состоится ли встреча. А значит, именно у него сохраняется возможность сыграть на мечте американского президента подписать соглашение во время своего первого зарубежного турне.
На самом деле по итогам двух месяцев переговоров, которые команда Трампа вела с Кремлем, камнем преткновения, по сути, остается один вопрос. Стремясь достичь быстрого успеха, администрация Трампа на протяжении апреля готова была идти на значительные уступки Москве, вроде признания Крыма российским. Однако красными линиями, обозначенными Киевом и европейской коалицией, стали две позиции Кремля: требование отдать еще не завоеванные, но уже объявленные российскими территории и требование, чтобы европейская коалиция не оказывала содействия Украине в укреплении ее обороноспособности и не присутствовала там после окончания военных действий. 
От первого требования Москва, судя по всему, была готова отступиться, но второе, которое сделает Украину беззащитной перед новым нападением России, стало стеной, в которую уперлись переговоры между Москвой и Вашингтоном в конце апреля. Для Украины и Европы это не только вопрос защищенности Украины — это еще и вопрос о том, можно ли будет привлечь к ее восстановлению частный бизнес. Существует угроза, что подготовленное без участия Зеленского и Европы финальное соглашение будет содержать уступки именно по этому вопросу.
Если Путин не приедет в Стамбул, то переговоры на уровне министров, скорее всего, завершатся ничем. Если же станет известно о том, что Путин едет в Стамбул, для Украины и европейцев это должно стать сигналом опасности. У Зеленского почти не останется пространства для маневра, если Путин и Трамп явятся в Стамбул с соглашением, которое Трамп потребует от него подписать. Впрочем, за последние три года Зеленский не раз демонстрировал чудеса силы и изворотливости, которые может рождать только отчаяние.